Scientific American (США): у консерваторов и либералов по-разному устроены мозги

В 1968 году состоялись дебаты меж ограниченным мыслителем Уильямом Бакли-младшим (William Buckley) и либеральным писателем Гором Видалем (Gore Vidal). Блеснула надежда, что ведущие представители противоборствующих умственных лагерей покажут янки, что даже в беспокойную эру не соглашаться друг с другом воплне можно цивилизованно. Но хватило их кратковременно. Бакли и Видаль стремительно скатились к оскорблениям, а позже даже подали друг на друга в трибунал за инсинуацию.

История дебатов 1968 года предваряет отлично известную книжку 2013 года под заглавием «Расположенность», познакомившей широкую публику с политической нейробиологией. Создатели, трио политологов из Института Небраски-Линкольна и Института Райса, утверждали, что различия меж либералами и консерваторами кажутся глубокими либо даже неодолимыми поэтому, что уходят корнями в личностные свойства и био расположенности.

Как демонстрируют исследования, консерваторы больше либералов тяготеют к сохранности, предсказуемости и авторитету, а либералы предпочитают новизну, аспекты и сложность. Если б можно было поместить Бакли и Видаля в магнитно-резонансный томограф и показать им однообразные изображения, мы бы быстрее всего узрели различия в их мозге, в особенности в областях, где обрабатывается соц и чувственная информация. У либералов обычно больше сероватого вещества и нервных клеток, составляющих переднюю часть поясной извилины — эта область помогает обнаруживать ошибки и решать конфликты. А миндалевидное тело, которое регулирует эмоции и оценивает опасности, напротив, больше у консерваторов.

Хотя эта картина на удивление постоянна, мы имеем дело с вероятностью, а не с определенностью — другими словами встречается масса личных вариантов. На политическом ландшафте встречаются левые с личным орудием, правые на «Приусах» и почти все другогие. Не решен и вопросец «курица либо яичко»: это мозг вначале «лицезреет» мир по-разному либо различия усугубляются политическими предпочтениями? В конце концов, не совершенно ясно, какая совершенно полезность от сведений, что мозг республиканца «зажигается» на «икс», а демократа — реагирует на «игрек».

Что гласит нам о политическом поведении нейронная активность? Эта еще развивающаяся область политической нейробиологии равномерно выходит за рамки описания главных структурных и многофункциональных различий мозга у людей различных идейных убеждений — другими словами уже не просто узнает, у кого больше миндалина, а перебегает к наиболее узким исследованиям когнитивных действий, предопределяющих политическое мышление и механизм принятия решений. Партийные пристрастия определяют не лишь то, за кого мы голосуем, а влияют на нашу память, рассуждения и даже восприятие правды. Понимание этого не объединит нас некоторым расчудесным образом, но исследователи рассчитывают, что наиболее глубочайшее осознание того, как ангажированность влияет на наш мозг, хотя бы смягчит губительнейшее из ее последствий: раскол, который угрожает убить общие ценности, без которых нереально национальное единство.

Социологи, изучающие политические пристрастия, уже составили существенное представление о том, чем чревата неверная поддержка «не той» партии. Политическая же нейробиология пробует углубить эти наблюдения и отыскивает подтверждения, что убеждения либо предрассудки появляются как мера размера мозга либо его активность — это обосновывает, что дела, убеждения либо заблуждения на самом деле подлинны. «Структура и функции мозга дают нам наиболее конкретные данные, чем ряд анкет», — гласит политический нейробиолог Ханна Нам (Hannah Nam) из Института Стоуни Брук. «Участники в целом честнее, когда задумываются, что у ученых есть «окно» к ним в мозг». Это совсем не значит, что политическая нейробиология может «читать мысли», но она полностью может выявить несоответствия меж заявленным воззрением и глубинными когнитивными действиями.

Сканирование мозга также навряд ли применимо в качестве биомаркера для определенных политических результатов, поэтому что дела меж мозгом и политикой не однозначны. «Тем не наименее, нейробиологические свойства полностью могут предвещать политические результаты — пусть с и некой толикой вероятности», — гласит Нам.

Чтоб изучить, как конкретно мы обрабатываем политическую информацию, политический психолог Ингрид Хаас (Ingrid Haas) из Института Небраски-Линкольн и ее коллеги для собственной статьи 2017 года выдумали измышленных кандидатов от обеих партий и снабдили обоих набором политических заявлений по вопросцам вроде школьной молитвы, программки Medicare (бесплатная мед помощь для лиц старше 65 лет, прим. перев.) и военного бюджета. Большая часть ответов оказались прогнозируемыми: республиканцы

как правило выступают за повышение расходов на оборону, а демократы поддерживают расширение Medicare. Но некие реакции изумили: к примеру, консерватор-сторонник абортов либо либерал, поддерживающий вторжение в Иран.

КонтекстThe Guardian: дела США с Россией так поломаны, что никакой финал выборов их не улучшитThe Guardian28.10.2020CBS News: Байден именовал Россию главной опасностью для СШАИноСМИ26.10.2020The Babylon Bee: Трампа стошнило от содержимого ноутбука Хантера БайденаThe Babylon Bee23.10.2020Хаас пропустила через сканер мозга 58 человек с различными политическими взорами. Всякий раз участников спрашивали не согласны ли они с тем либо другим кандидатом, а отлично либо плохо то, что он дают. Таковая постановка вопросца дозволила исследователям разглядеть реакцию нейронов в зависимости от того, была ли информация ожидаемой либо нежданной — либо по-научному конгруэнтной либо неконгруэнтной (согласованность инфы, сразу передаваемой человеком вербальным и невербальным методом — прим. ред.). При всем этом они учли партийную принадлежность участников опыта и связь меж идейными различиями и ответами испытуемых.

Либералы оказались внимательнее к несогласованной инфы, в особенности к кандидатам от демократов. Когда они сталкивались с таковой позицией, им требовалось больше времени, чтоб решить, отлично это либо плохо. При несопоставимой инфы активировались две области мозга: островковая часть и передняя поясная кора, которые «помогают людям сформировывать и осмыслять свое отношение», разъясняет Хаас. Как нестандартные позиции влияют на результаты голосования? Хаас подозревает, что чем больше таковой инфы, тем выше возможность, что избиратели решат «наказать» кандидата. Но при этом не исключено, что они подходят тенденциозно и попробуют приуменьшить разрыв так именуемыми «целевыми рассуждениями».

Мотивированное рассуждение, когда люди пробуют хоть какой ценой оправдать свои представления либо решения, даже при убедительных контраргументах — пользующаяся популярностью тема в политической нейробиологии в силу собственной распространенности. Хотя партийные пристрастия тоже сказываются, целевые рассуждения идут еще далее. Большинству из нас нравится считать себя хорошими людьми — буквально так же как люди люди предпочитают веровать, что их общество справедливо, легитимно и вызывает зависть. «Даже если общество несовершенно и достойно критики, люди предпочитают считать, что живут справедливо», — гласит Нам. Когда эта предвзятость в особенности сильна, добавляет она, люди пробуют отыскать оптимальные аргументы в пользу устоявшегося неравенства и несправедливости и всячески их оправдать. Этот когнитивный процесс психологи именуют «системным оправданием».

Нам и ее коллеги желали разобраться, какие области мозга управляют аффективными действиями, лежащими в базе системного оправдания. Так, они нашли, что размер сероватого вещества в миндалине связан с тенденцией считать общество легитимным и вожделенным. И заключили, что «склонность к системному оправданию связана с основополагающей нейробиологической тягой к внимательности к возможным угрозам», гласит Нам.

Опосля начального исследования команда Нам следила за подгруппой участников в течение 3-х лет и нашла, что структура их мозга предвещала, будут ли они участвовать в политических протестах либо нет. «Чем больше размер миндалины, тем ниже возможность роли в политических протестах», — гласит Нам. «Это полностью закономерно, так как политический протест — это поведение по принципу: «Мы должны поменять систему»».

Осознание того, как партийная принадлежность влияет на самосознание, прямо до уровня нейронов, помогает разъяснить, почему люди ставят партийную лояльность выше политики либо даже правды, заключили психологи Джей Ван Бавель (Jay Van Bavel) и Андреа Перейра (Andrea Pereira) оба из Нью-Йоркского института в журнальчике «Тенденции когнитивных наук» в 2018 году. Короче говоря, наше самосознание формируется как из личных черт — к примеру, есть ли у человека детки — так и из групповой принадлежности — к примеру, нью-йоркец ли он. Эти связи служат нескольким соц целям: они питают нашу потребность в принадлежности и тягу к определенности и предсказуемости, а заодно поддерживают наши нравственные ценности. И наш мозг представляет их для себя так же, как и остальные формы социальной идентичности.

Кроме остального, партийность затуманивает память. В исследовании 2013 года выяснилось, что либералы неверно запомнили, как будто Джордж Буш не вышел из отпуска во время урагана Катрина, а у консерваторов обнаружились неверные мемуары, как будто Барак Обама пожимал руку президенту Ирана. Партийное самосознание описывает наше восприятие. Когда в исследовании 2012 года либералам и консерваторам проявили запись политического протеста, то согласились ли они вызвать полицию либо нет, зависело от их восприятия. Если цель протеста заявлялась как либеральная (против запрета открытым геям служить в армии), консерваторы с большей вероятностью обратились бы в полицию. Либералы же — если задумывались, что это бунтуют консерваторы (к примеру, против поликлиники абортов). Чем посильнее мы отождествляем себя с партией, тем больше возможность, что мы будем ее поддерживать, что бы ни случилось. Эта тенденция утежеляется неконтролируемыми потоками политической дезинформации, и очень нередко партийность берет верх над правдой.

Если мы усвоим, как это происходит на когнитивном уровне, мы сможем вмешаться и попробовать ослабить некие из отрицательных сторон партийности. Противоречие меж правдой и самосознанием, возможно, соединено с областью мозга, которая именуется орбитофронтальной корой — она вычисляет ценность целей и убеждений и тесновато связана с памятью, исполнительными функциями и вниманием. «Если самосознание описывает ценность тех либо других убеждений, оно же может их исказить», — гласит Ван Бавель. Поняв, что политические симпатии удовлетворяют эволюционную потребность в принадлежности, мы должны предложить другие методы — к примеру, деполитизировать новейший коронавирус и призвать янки объединиться. Поощрение правды даст ей значимости: подтверждено, что эффективность увеличивается, если платить средства за правильные ответы и наказывать за некорректные.

Ослабить партийное воздействие до выборов 3 ноября фактически нереально, поэтому что размер политической инфы будет только нагнетаться, раз в день взывая к нашему политическому самосознанию. Но есть и отличные анонсы: большое исследование Гарвардского института в 2020 году показало, что люди повсевременно переоценивают уровень негатива снаружи по отношению к своей группе. Другими словами, наши противники не любит нас совсем не так очень, как нам кажется. Неправильная информация усугубиляет предвзятость, а исправленные сведения существенно ее понижают — это еще одна отменная новость.

«Биология и нейробиология политики поможет найти, как успешнее всего достучаться до людей», — считает Ван Бавель. «Может, наилучший метод взаимодействия с политическими противниками — это не пробовать уверить их в суровом вопросце, так как эта попытка в принципе обречена на провал. Лучше попробовать осознать их логику и суждения и повредить их стереотипы».

 

Источник: inosmi.ru

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий