Острая офисная комедия о людях, которые пробовали продвигать Пиццагейт, сбивать с толку Висконсин и в итоге выбрать Трампа.
Эта команда подобрана как как будто по шаблону ситкома: печальный менеджер, раздражительный гик, симпатичный ловелас, твердый начальник и новичок с пылающими очами. В тесноватой квартире они подшучивают, флиртуют, плетут интриги и веселятся.
Но они совершенно не персонажи «Кабинета» либо «Шоу Мэри Тайлер Мур», которые выпускают газеты и делают анонсы. Газеты для их — прошедший век, их мир — электрическая кротовая нора. А то, что они публикуют, недозволено именовать новостями.
Меж тем, эти пятеро «троллей» — персонажи спектакля «Российская ферма троллей: офисная комедия» (Russian Troll Farm: A Workplace Comedy), новейшего спектакля) о спонсированном государством вмешательстве в президентские выборы 2016 года, создатель — Сара Ганчер (Sarah Gancher). Как и сотрудники Dunder Mifflin и WJM-TV, эти люди просто делают свою работу.
Их работа оказывается злой, но какое значение это имеет для жанра и мира в целом?
Сиим придуманным персонажам отлично платят за работу в (реальном) Агентстве интернет-исследований в Санкт-Петербурге. Они пишут твиты и посты, чтоб посеять раздор и сомнения в душах янки, ведь намедни выборов весьма чувственны, а знают не достаточно. Цель: выбрать Дональда Трампа. Угрызения совести: не найдено.
Поглядите, к примеру, над каким проектом работает Маша (Даниэль Славик; Danielle Slavick), перейдя в департамент дезинформации из департамента фейковых новостей в апреле 2016 года. Это обыденное для подразделения задачка, она, к слову, не достаточно чем различается от того, что на самом деле происходило в тот год. В сотрудничестве с печальным менеджером Николаем (Грег Келлер, Greg Keller), она раскручивает тред твитов, высказав предположение, что туннели, ведущие от Диснейленда к мексиканской границе, употребляются сетью педофилов Хиллари Клинтон. Когда хэштег #tunnelkids начинает набирать популярность, жители квартиры 313K радуются так, как будто она продала стихотворение The New Yorker.
КонтекстLA Times: как не отдать Рф «затроллить» янки перед выборамиLos Angeles Times15.07.2020Suomen Kuvalehti: Наша родина взнуздает собственных троллей?Suomen Kuvalehti14.04.2020iROZHLAS: липовые анонсы о коронавирусе ведут в РоссиюiROZHLAS05.03.2020The Atlantic: раскол в США происходит без вмешательства РоссииThe Atlantic24.02.2020NYT: русские хакеры и тролли стали лучше скрыватьсяThe New York Times05.02.2020
Если вы заинтригованы, но всё же испытываете некое омерзение к мему, который до этого времени ухитрился остаться пользующимся популярностью, то это разъясняется не лишь жанром, но и талантом Ганчер создавать напряжение, соединяя правду и вымысел, знакомое и гротескное. (Работа стажером в «Отчете Кольбера» (The Colbert Report) дозволила ей отточить этот навык). Содержание и форма непревзойденно смешиваются благодаря восхитительной продюсерской работе Джареда Меццокки (Jared Mezzocchi) и Элизабет Уильямсон (Elizabeth Williamson). Это цифровой вариант театра, а не попросту спектакль в Zoom.
У нас есть шанс выяснить Стива (Йен Лэсситер; Ian Lassiter) не лишь через его диалоги с иными персонажами и его едкие комменты. («Британцы — это худшее, что бывало в истории населения земли!»). Мы можем выяснить этого персонажа и через образы. Его ребяческая фантазия, включающая спасение сказочной Рф мужественным вмешательством Владимира Путина представлена весело неловкой анимацией. Схожим образом, и сцена в караоке-баре опосля работы указывает нам моральную неуверенность, скрывающуюся за бравадой (к слову, «I’ll Be Your Mirror» исполняется очевидно под фонограмму). Виртуальные фоны, которые обычно отвлекают собственной неаккуратностью, здесь выступают в качестве намеренного эстетического решения. Они разрешают троллям находиться в одном пространстве, их фигуры растворяются в полупрозрачности, а контуры стают нечеткими.
Когда время приближается к выборам, конфигурации в стратегии похожи на икоту (записи о «доступе к Голливуду, письмо Коми) в президентской гонке. К октябрю требования стают всё наиболее определенными. «Мне необходимо больше твитов, направленных против разведенных белоснежных матерей с неуввязками со здоровьем в возрасте от 55 до 74 лет, живущих в Кеноше, штат Висконсин», — инструктирует гика Егора начальник Люба.
На всём протяжении истории политические успехи троллей противопоставляются их личным и межличностным провалам. Роман возникает и затухает, оставляя опосля себя противные последствия. Егор (Хаскел Кинг; Haskell King) направляет способности команды в дезинформации против собственного, и это тоже плохо завершается.
Практически, все последствия нерадивых поступков оказываются противными. Дела Маши и Николая проходят путь от нервных улыбок романтичной комедии до печальных глаз, соответствующих русским эпическим поэмам. Стив употребляет фильтры и эмодзи, как как будто они находятся в видео Тикток, уровень концентрации внимания соответствует. Люба (Миа Катигбак; Mia Katigbak) удостаивается мини-документалки в стиле Кена Бёрнса (Ken Burns), куда, не считая свалки истории, она может её привести?
Наше умение хлопотать о остальных содействует тому, что мы оказываемся подвержены практикам чувственной манипуляции, которые и используют тролли, а также сам театр, как бы мне ни было трудно это признавать. Но конкретно эта проницательность делает пьесу Ганчер настолько животрепещущей, умной и покладистой. Эта пьеса делается компаниями TheaterWorks Hartford и TheaterSquared в сотрудничестве с Civilians. Логично, что семь недель вспять опосля первого показа, эти компании собрались и решили смонтировать постановку до выборов. (Живы спектакли будут идти до субботы, а запись будет доступна до 2 ноября).
Я рад, что они выпускают её. «Российская ферма троллей» — один из первых полнометражных спектаклей, которые я узрел с того времени, как театр перебрался в онлайн. Текст пьесы увлекателен, актеры подобраны непревзойденно, а новенькая гибридная форма верно использована. Но я увидел следы спешки. Время от времени трудно проследить логику повествования. Если пьесу отлично «причесать», то станет проще фокусироваться на главных дилеммах. В неких, непременно, увлекательных моментах я ощущал, что создатели очень увлеклись умными приемчиками, конкретно за это Люба нередко критиковала собственных троллей.
Это разъясняется тем, что любой желает оправдать то, что делает, заместо того чтоб глядеть правде в глаза. (Отрешиться от российского упора было мудрейшим решением, конкретно его все и ждали). Маша считает свою работу журналистикой, пусть и неверной. Стив лицезреет в ней фольклор, Николай — драматургию. Для Егора работа — это единственный в жизни метод поддерживать контакт с людьми. В более нежданный и волнующий момент спектакля он с уважением гласит о храбрости и непослушании чернокожих янки, деятельность которых он должен подрывать.
Невзирая на то, что персонажи «Российской фермы троллей» весьма печальные люди, специализирующиеся нестерпимой работой, жанр пьесы — комедия. Пока она довольно сумрачная. Будет ли у неё, как у обыкновенной комедии, счастливый конец, ещё предстоит узнать. Меж тем, театр времен пандемии изобрел неплохой повод включить комп. И выключить его.
Источник: