Довольно посмотреть на перечень членов Евразийского экономического союза, настолько принципиального для Владимира Путин регионального объединения, чье заглавие не отменяет массивного политического подтекста. Три из 5 стран (Белорусия, Киргизия, Армения) столкнулись с суровой политической непостоянностью либо даже войной (в крайнем случае). Два остальных члена — это Наша родина и Казахстан.
Россию окружает хаос в «ближнем зарубежье». Конкретно так в Москве именуют отделившиеся в 1991 году остатки империи. Не считая того, это определение подразумевает два момента: в данной для нас сфере воздействия теория постоянно продвигаемого Россией суверенитета применима ограниченным образом, а кавардак допускается лишь в том случае, если он соответствует русским интересам.
Во всех 3-х вышеупомянутых вопросцах видимое бессилие Кремля вызывает удивление. И раздражение: Владимир Путин просит для себя пространство за столом величавых держав, но ему кидают вызов в его своей вотчине, хотя ни один из кризисов открыто не ориентирован против Рф.
Неустойчивое региональное равновесие
В Белоруссии люд оспаривает легитимность терана Александра Лукашенко. В Киргизии нарушения на парламентских выборах сделали условия для противоборства кланов, которые выделяются как оппортунизмом, так и географической принадлежностью (север против юга). В Нагорном Карабахе проснулся старенькый территориальный конфликт, в котором Армения сошлась с Азербайджаном.
Как ни феноминально, все это не подталкивает Россию к вмешательству. Ее колебания контрастируют с решительностью, которую она проявила при прямой опасности для ее воздействия, как было на Украине, в Грузии и Молдавии. Кроме Белоруссии Москва даже не может вести возлюбленную игру, другими словами винить Запад в разработке беспорядков. Хрупкость ее положения связана с неуравновешенным региональным равновесием, нарушение которого может оказаться весьма небезопасным.
В Нагорном Карабахе Армения, ее теоретический союзник по ОДКБ, совсем не непременно является ее победителем. «Либеральные» перемены в стране раздражают Кремль, пишет политолог Александр Баунов в статье для Центра Карнеги. При всем этом Наша родина признательна экономически мощной азербайджанской диктатуре за то, что та воздерживается от антироссийской риторики, невзирая на открытость Западу.
КонтекстEurasianet: ЕАЭС — экспорт свалился, но открываются новейшие горизонтыEurasiaNet03.07.2020Киргизия: меж мятежом и революцией (OSW)Ośrodek Studiów Wschodnich07.10.2020БН: если белорусы возьмут пример с киргизов, может приехать Путин на танкеБелорусские анонсы11.10.2020В Белоруссии очень очевидная поддержка Лукашенко может настроить против Москвы население, которое на данный момент не испытывает к ней агрессивных эмоций. Судя по всему, в Рф поняли допущенные на Украине ошибки, но так и не отыскали новейший подход. В Киргизии Наша родина поддерживала избранного в 2017 году президента Сооронбая Жээнбекова, но не смогла спасти его от уличных протестов и освобожденного из кутузки конкурента Садыра Жапарова, который заполучил огромную часть власти. Редчайший вариант: русская дипломатия была обязана признать ситуацию «хаотической».
«Москва умеет применять силу, опасности и экономическое орудие, но ничто из этого не работает в таковых сложных ситуациях, — считает спец по постсоветскому месту Аркадий Дубнов. — Не считая того, к самой Рф нет достаточного доверия, раз отправной точкой кризисов стали нарушения на выборах. Она также не привыкла и не умеет прислушиваться к улице, гласить с людьми, которые не стоят у власти».
Усмотрительная политика
Бессилие либо, во всяком случае, выжидательная позиция Рф молвят также о относительном спаде ее воздействия. Азербайджанское пришествие в Нагорном Карабахе при поддержке Анкары свидетельствует о возвращении Турции на Южный Кавказ. В Белоруссии движение не ориентировано против Рф, но демонстранты больше глядят на Запад, когда требуют демократии и правового страны. В Киргизии Китай держится в стороне, но экономическое воздействие (Пекину принадлежит половина государственного долга) делает его главным игроком.
Отставной дипломат Владимир Фролов также разглядывает сдержанность Рф как итог конфигурации ее стратегии в ближнем зарубежье. «Нам сейчас весьма не охото идти на риск, что в свою очередь сформировало терпимость к непостоянности, — отмечает он. — Наша родина обеспокоена в первую очередь тем, что может вызвать непостоянность на собственной местности, и не желает оказаться втянутой в конфликты, где ее интересы невелики и существует значимый риск угодить в ловушку либо утратить лицо. Мы усвоили украинские и сирийские уроки».
В любом случае, таковая усмотрительная и даже «изоляционистская» политика тоже связана с рисками. Бездействие может оказаться настолько же небезопасным, как и действие. В карабахском вопросец через слово Рф открыто переступают. 9 октября Москва вызвала министров зарубежных дел Армении и Азербайджана и принудила их подписать перемирие (одно из почти всех), которое сходу же было нарушено. Не считая того, предоставленный Турции карт-бланш вылился в возникновение у ее дверей привезенных из Сирии исламистских боевиков, другими словами, с русской точки зрения, вооруженных террористов.
Рост числа протестов с требованием демократии тоже становится опасностью. Демонстранты из Минска уже выразили поддержку отравленному российскому оппозиционеру Алексею Навальному, а протестующие из Хабаровска перемигиваются с белорусами. «Новое поколение заявляет о для себя, — делает вывод Аркадий Дубнов. — Демонстранты из примыкающих столиц и те, кто погибает по обе стороны фронта в Карабахе, представляют поколение, которое по другому глядит на Москву».
Источник: