1 октября 1970 года Политбюро приняло решение относительно грядущего русских цифровых коммуникационных сетей. Условия для решающей встречи, прошедшей в бывшем кабинете для работы Сталина в Кремле, были подходящими. С предложением по созданию Общегосударственной автоматической системы учета и обработки инфы (ОГАС) выступил Виктор Глушков, и шансы на реализацию данной нам инициативы в течение последующей пятилетки были значительные.
Но, к удивлению Глушкова, на заседании отсутствовали два основных лица. Генеральный секретарь Леонид Брежнев находился в Баку на праздновании 50-летия образования Азербайджанской ССР, а глава правительства Алексей Косыгин отправился в Каир на похороны президента Гамаля Насера (Gamal Nasser).
Как технократ Брежнев, так и прогрессивный в вопросцах экономической политики Косыгин были возможными сторонниками принципиального плана Глушкова. Его теория предугадывала, что ОГАС будет содействовать цифровизации экономического планирования, производства и статистики всего СССР.
При всем этом речь шла о наполовину децентрализованном проекте. В базу должны были лечь данные с нескольких 10-ов тыщ компьютеризированных фабрик, объединенных в 30-50 больших городских вычислительных центров, которые в свою очередь передавали бы всю информацию в основной вычислительный центр в Москве. ОГАС предполагалась в качестве большой общенациональной фабрики, которая кое-чем напоминала бы огромный банк данных — и это была бы «нервная система» плановой экономики.
Планирование с компами и без
Почему же проект Глушкова, который тот повсевременно продвигал на высшем муниципальном уровне еще с ноября 1962 года, потерпел крах? В начале 1963 года он заложил базу основательных «полевых исследовательских работ», в рамках которых проанализировал все самые современные на тот момент способы производства.
Его репутация в должности управляющего Киевского института кибернетики была идеальна. Но на политическом уровне в 1960-х годах выступали против внедрения компов в качестве инструмента планирования. Но в США в 1969 году возникла сеть Arpanet, и давление на русское управление подросло. Таковым образом, присутствовавшие на заседании министры, входившие в Политбюро, поддержали амбиции Глушкова — частично просто тем, что не возражали ему.
Но под конец заседания министр экономики Василий Гарбузов выступил со встречным предложением: разрабатывать следовало не ОГАС, охватывающую всю деятельность в сфере народного хозяйства, все модели и всю статистику. Наиболее близким к реальности ему представлялось развитие только технической инфраструктуры. Вообщем, Глушков сходу предсказал, что не позже, чем в середине 1970-х годов, русской экономике пригодится система, схожая ОГАС, чтоб выжить.
Но по настоянию Гарбузова вопросец о цифровизации плановой экономики был снят с повестки денька. Министерства в Москве потом вправду сделали собственные вычислительные центры и системы управления информацией. В 1971-1975 годах их количество подросло в семь раз. Вообщем, они не были соединены в единое целое.
Загадка прохладной войны
Историк СМИ Бен Питерс (Ben Peters) обрисовал эту историю, имевшую ключевое значение для предстоящего развития событий в СССР, в собственной книжке 2016 года «Как не соединить в общую сеть целую цивилизацию: Сложная история русского веба» (How Not to Network a Nation: The Uneasy History of the Soviet Internet).
Еще до Питерса, в 2008 году, эксперт по кибернетике Слава Герович сказал историю о русском «ИнтерНете». Питерс и Герович, который в 1990-х годах устроился на работу в Массачусетский технологический институт, подняли вопросец о необычном несоздании «русского веба» с североамериканской точки зрения. По их воззрению, отсутствие Сети в СССР можно считать специфичной «крайней загадкой» прохладной войны.
КонтекстСоветский веб был реальностьюSvenska Dagbladet04.08.2016Sina: как СССР «практически изобрел» интернетSina.com21.08.2020
Ведь почему Управлению многообещающих исследовательских проектов Министерства обороны США (DARPA) удалось всего за 5 лет сделать жизнестойкую исследовательскую сеть, при этом имея очень умеренный бюджет в размере всего 1-го миллиона баксов? И почему Русский Альянс не сумел совладать с аналогичной, по сущности, задачей по созданию ОГАС, которая, по оценке Глушкова, обошлась бы в 20 млрд рублей и на создание которой ушло бы 15 лет?
Питерс определил причину последующим образом: «Капиталисты вели себя как социалисты, а социалисты — как капиталисты». Это правильно, но только частично. Ведь Глушков и его единомышленник Анатолий Китов разрабатывали свои проекты в интересах управления военными способами и в целях наращивания народнохозяйственного производства. Но они действовали не по-капиталистически. Участвовавшие в разработке Arpanet ученые и техники легитимизировали свою работу, делясь научными ресурсами с иными. В рамках же русских сетевых проектов во главе угла стояли контроль на базе данных и обоснованное статистическими данными планирование. При всем этом собственные интересы науки оставались в тени.
Южноамериканский вариант
В то время как при работе над русскими проектами доминировало кибернетическое мышление, в рамках практической реализации южноамериканского проекта Arpanet оно не игралось никакой роли. Когда Arpanet лишь разрабатывался и начинал воплощаться в жизнь, это был всего только опыт, финал которого был совсем не ясен. А разработанная Глушковым ОГАС обязана была охватить весь русский люд и подразумевала принципное реформирование всей русской бюрократической инфраструктуры.
Проект Arpanet мог бы провалиться, и это не повлекло бы за собой большущих утрат — в отличие от Общегосударственной автоматической системы учета и обработки инфы. В США ни о каком бюрократическом обосновании и военной актуальности этого проекта на исходном шаге не было и речи. А вот кибернетики за стальным занавесом продвигали свои планы на высшем политическом уровне, и там любые предлагаемые конфигурации сходу же блокировались.
При всем этом русская сторона также начинала особые сетевые проекты. В министерстве обороны СССР с 1956 года по аналогии с американской системой противовоздушной обороны SAGE было три независящих друг от друга централизованных сети по противовоздушной и противоракетной обороне и по галлактическим наблюдениям. Изначальное предложение создать штатскую компьютерную сеть принадлежало военному инженеру Анатолию Китову, управляющему первым вычислительным центром в министерстве обороны. Китов, в частности прочитав книжку Норберта Винера (Norbert Wiener) «Продажная девка империализма» (Cybernetics), стал русским первопроходчиком в области внедрения кибернетических способов. В 1959 году он написал Никите Хрущеву письмо, в котором предложил создавать на фабриках по всей стране локальные, но объединенные меж собой контрольные системы — Автоматические системы управления (АСУ). Политическое управление страны проявило к данной нам идее энтузиазм и сформировало подобающую комиссию.
Во втором письме в осеннюю пору 1959 года Китов в общих чертах обрисовал, какой обязана быть автоматическая контрольная система, обхватывающая всю страну (ЕАСУ). Но за эту рискованную инициативу, которую позже поддержал Брежнев, ученого-компьютерщика наказали. Его проект «Красноватой книжки» был отклонен, так как в собственной аргументации создатель критически отозвался о существовавших на тот момент способах контроля и управления. Ему пришлось покинуть пост управляющего вычислительного центра, он был исключен из партии, но продолжил публиковать свои работы в области кибернетики.
«Ретерриториализация» сетей
Отпрыск Китова Владимир и дочь Глушкова Ольга в 2019 году предприняли попытку противопоставить доминирующей американской версии событий тех лет награды собственных отцов. В собственной книжке «История вычислительной техники в Восточной Европе» (Histories of Computing in Eastern Europe) они не столько написали о проекте «ИнтерНет», сколько выделили самостоятельность вычислительной науки в странах тогдашнего Восточного блока.
Смотря на сегодняшнюю фрагментацию цифровых коммуникационных систем, можно сказать, что южноамериканский открытый стиль сетевого объединения издавна уже не типичен для всего мира. В большей степени можно гласить о том, что планы Путина по развитию инфраструктуры замкнутого Руинтернета — возврат к сетевым проектам Китова и Глушкова, предназначенным в те времена для 1-го раздельно взятого страны.
В центре внимания стоит не единое функционирование разных сетей по всему миру (как это в первый раз было реализовано в Arpanet в 1976 году), а их прямой политический контроль. «Ретерриториализацию» цифровых сетей уже на данный момент можно именовать геополитической моделью для 2020-х годов. В новейшей глобальной игре, в которой на кону стоят цифровой суверенитет и искусственный ум, главную роль, как и 50 годов назад, играют национальные страны.
Источник: