В армии многонациональной и мультикультурной Русской империи вело войну много высших офицеров украинского, грузинского, армянского, осетинского, германского, польского и другого происхождений (не считая, фактически, российских / русских, «которые ее населяли и различными способами были вовлечены в имперского лона»). Но если в отношении большинства перечисленных народов уже осуществлены надлежащие статистически научные подсчеты, то «украинская составляющая» генералитета Русской империи, с одной стороны, находится на миргинесе военно-исторических исследовательских работ, а с иной — вызывает определенное историографическое сопротивление, дескать, «если украинцы во почти всех войнах XVIII — начала XX веков вели войны за Россию, то это были лишь рядовые солдаты-рекруты», «если украинцев и было много посреди имперского генералитета, то нет соответственных методик воплощения расчетов их количества», «для чего же изучить высшее офицерство из Украины, если военные не понимали себя украинцами», «даже если отдельные украинцы Русской империи и понимали свою обособленность, то это было в границах так именуемого малороссийства»… К огорчению, вот такие приведенные нами идеологически негативистские стереотипные представления и сейчас работают не лишь в массовом сознании посттоталитарного общества, но и посреди научного общества Украины.
Узнаваемый швейцарский историк А. Каппелер в конце XX века попробовал предложить модель, которая учитывала полиэтничность Русской империи и наделяла исторической субъектностью ее «нерусских» подданных. Но еще за длительное время до его выводов ученые начали думать над местом и ролью украинского этноса в границах многонациональной Рф 2-ой половины XVIII — середины XIX веков. Так, украинский историк К. Харлампович отмечал, что вопросец о культурном воздействии украинцев на великорусское общество во 2-ой половине XVII-XVIII веков не подлежит сомнению. Но, если культурной экспансии украинцев посвящены 10-ки монографий и научных статей, то дилемме места и роли украинского этноса в военной истории присваивают не настолько не мало внимания. Беря во внимание крайнее, заслуживающим внимания представляется рассмотрение генералитета Русской империи, что, в перспективе, дозволяет очертить «коллективную биографию» высшего русского офицерства украинского происхождения.
Украинцы спорадически начали пополнять офицерский корпус русской армии лишь со 2-ой половины XVIII века. Так, будущий гетман Кирилл Разумовский в 1748 году был в чине подполковника лейб-гвардии Измайловского полка и генерал-адъютанта, а в 1750 году получил «достоинство Малороссийского Гетмана сим предоставлением в торжествах иметь пространство с генерал-фельдмаршалами, считаясь с ними по старшинству».
Отпрыск предшественника К. Разумовского, гетмана Даниила Апостола, Петр в 1758 году получил высочайшее звание бригадира русской армии, а с 1761 генерал-майором (потом — генерал-аншефом) был Андрей Гудович, отпрыск влиятельного генерального казначея Украины-Гетманщины Василия Андреевича Гудовича. Но, пожалуй, первым боевым генералом армии Русской империи стал в 1771 году представитель другого известного казацко-старшинского рода из Украины — генерал-майор Андрей Степанович Милорадович (в 1747 году он был бунчуковым товарищем Войска Запорожского, а в 1749 году — поручиком и гренадером Лейб-компании).
КонтекстNYT: борщ – новейший фронт российско-украинского конфликтаThe New York Times05.11.2020Корреспондент: а над Севастополем развевается флаг НАТО…Корреспондент05.11.2020Денек: тяжело разъяснить людям, что я «не прикалываюсь», когда говорю на украинскомДень13.09.2020Денек: «русская злость» как одна из обстоятельств конфигурации украинской армииДень27.09.2020В данном контексте недозволено обойти вниманием тот факт, что Украина-Гетманщина как автономное государственное образование на протяжении 2-ой половины XVII — XVIII веков была наполовинувоенной государством, а уже со времен Петра I и Екатерины II строились планы ее трансформации в общевойсковые имперские формы. И конкретно в связи с получением огромным количеством казацкой старшины и шляхты дворянских прав («малороссийского дворянства») в крайних десятилетиях XVIII века активность украинского сектора в генералитете Русской империи неописуемо возросла. Уже в русско-турецкой войне 1806-1812 годов, в особенности в войне с Францией 1812-1813 годов, мы лицезреем существенное количество генералов украинского происхождения, которые были прямыми потомками украинской казацкой старшины с правами малороссийского дворянства, таковых, как: А. Богдановский, А. Богуславский, А. Глебов, А., Н. и П. Гудовичи, А. Ефимович, М. Карпенко, М. Коробко, В. Костенецкий, А. Красовский, В. Марченко, М. Милорадович, Д. Неверовский, И. Паскевич, М. Петровский, К. Полторацкий, М. и П. Ставицкие, М. Сулима, И. Трощинский, И. Чарныш и Г. Шестаков.
Анализируя научную литературу по вопросцу исследования государственного состава русских офицеров и генералов в XIX века, можно прийти к выводу, что в офицерском корпусе довольно обширно были представлены все народы Русской империи. Скажем, поляков и германцев насчитывалось несколько тыщ, по несколько сотен — латышей, литовцев, эстонцев, грузин, армян, татар, кавказских мусульман. Посреди офицеров были также молдаване, финны, шведы, караимы, корейцы, удмурты, карелы, мордва, чуваши, цыгане (ромы), а также представители остальных этносов. Еще разнообразнее в этническом плане был рядовой состав армии и флота.
Необходимо подчеркнуть тот принципиальный факт, что графа «национальность» в служебных документах возникла лишь в «Военно-статистическом ежегоднике армии на 1912 год», а к тому времени заместо нее была графа «исповедание». Но это событие не может помешать исследованиям государственного состава русской армии, так как, даже по исповеданию можно довольно достоверно судить о происхождении офицера-генерала. Современная русская историография отмечает, что в офицерском корпусе по исповеданию на 1862 было: православных — 69,37%; униатов (греко-католиков) — 0,05%; католиков — 20,06%; протестантов — 9,33%; армяно-григориан — 0,34%, мусульман — 0,9%. Итак, к середине XIX века армия Русской империи была «российской» (никто не станет опровергать, что представители российского этноса в основном были православными, а, скажем, посреди униатов и католиков их было весьма не достаточно) наиболее чем на 2/3, (фактически, на 69%). К слову, под «русскими», в восприятии официальной власти и науки, тогда числились как этнические российские / «великороссы», так и белорусы, а также современные украинцы / «малороссы».
Но какими должны быть принципы и аспекты определения в кругу генералитета русской армии XIX века представителей украинского происхождения?
Мы хотим предложить четыре главных подхода:
1) определение места рождения грядущего генерала / адмирала;
2) исследование его родословной либо генеалогического древа;
3) анализ фамилии, имени, отчества;
4) выяснение места начала службы, а также — в каком военном заведении обучался.
В то же время необходимыми доп сведениями относительно происхождения того либо другого генерала могут быть отдельные данные из его ежедневной жизни (конкретно они составляют главные черты «коллективной биографии» генералов-украинский), а конкретно:
1) Какими языками обладал (знал ли, не считая российского и остальных языков, собственный родной язык) тот либо другой генерал? Скажем, историк, член Муниципального совета Русской империи Дмитрий Багалей, отлично знавший героя освобождения Болгарии 1877-1878 годов генерала Миши Драгомирова, писал о нем: «Вспомним тут и о славном земляке М. Драгомирове, который, приезжая на Харьковщину, говорил по-украински и весьма обожал Украину и ее быт». В то же время, разумеется, что один из основоположников Тихоокеанского флота адмирал Василий Завойко, который родился в селе на Черкасчине (сейчас — с. Прохоровка, Каневского р-на Черкасской обл.) в детстве говорил на украинском языке, как и почти все остальные полководцы — уроженцы украинских сел.
2) Каким генерал был в ежедневной жизни? Например, весьма нередко офицеры пели «песни собственной родины», ведали «малороссийские смешные рассказы», заказывали денщика и поварам готовить борщ, вареники, галушки, фотографировались в салонах в одежке украинских гетманов, запорожских казаков, писали и читали книжки по истории собственного народа и так дальше. Так, во время Крымской войны 1853-1856 годов в украинских губерниях Русской империи нередко можно было созидать черниговских и полтавских казаков, которые, следуя запорожцам, «обривают себя головы и на маковке оставляют клочек длинноватых волос, от чего же соседи их, российские, с давнешних времен именуют малороссиян хохлами… Полковымы командирами избраны представители наилучших из местной древних фамилий… И нужно созидать, с каким экстазом эта новенькая картина местной жизни принимается украинца» (запись 1855 года).
Источник: