Норвежская сохранность подразумевает низкую степень напряженности на Севере. Но так как правительство главной военной задачей лицезреет сдерживание, достигнуть разрядки становится все сложнее. При всем этом Норвегия теряет от этого больше всех. Неуж-то мы и впрямь считаем, что Америка запугает российских, и те станут как шелковые?
Усиление сдерживания приводит к обратному эффекту: безвыигрышному соревнованию у берегов Финнмарка. Укрепление сохранности для одной из сторон автоматом ведет к понижению сохранности для иной. Такой закон тропических зарослей. Эта стратегия отлично подступает южноамериканским и русским войскам — благодаря большенный дальности и выносливости они могут придерживаться ее годами. Норвежским же вооруженным силам она сулит только одно: сузивает место для маневра, нужное Норвегии, чтоб обеспечить сохранность в важном стратегическом районе.
Этот недочет норвежские власти систематически недооценивали — год за годом. Сдерживание провоцирует противника. Таковым образом, на норвежско-российской границе исчезает доверие, которое на самом деле обязано служить фундаментом диалога и сотрудничества. Это совсем не означает, что Норвегия обязана быть снисходительной с восточным соседом. Никак нет. В готовности Норвегии подкрепить свои требования силой не обязано быть ни мельчайшего сомнения. И если Норвегия окажется под наружным давлением, она обязана без промедления обратиться к НАТО за помощью. Но у вооруженных сил есть и остальные задачки, кроме очевидного запугивания. Военным следует поддерживать наиболее широкую внешнюю политику страны. Таковым образом, сдерживание идет рука о руку с мерами по укреплению доверия.
Потребность в мерах по укреплению доверия сейчас даже острее, чем во времена прохладной войны. Опосля аннексии Крыма в 2014 году НАТО и Наша родина начали бренчать орудием все поближе друг к другу. С 2018 года русские войска провели стрельбы к западу и югу от мыса Нордкап, устроили помехи штатской авиации в губернии Финнмарк и нарушили рейсы транспортных вертолетов к нефтяным платформам у побережья Мёре.
КонтекстAftenposten: Россию игнорировали, демонизировали, а сейчас к ней прислушиваютсяAftenposten10.01.2020Nettavisen: дела с Россией нехорошие. А скоро будут еще хужеNettavisen15.09.2020Сергей Лавров: деяния Норвегии у русской границы вызывают озабоченность (Aftenposten)Aftenposten24.10.2019
Южноамериканские же самолеты отрабатывали ядерные удары по русским базам на Кольском полуострове. Корабли из системы противоракетной обороны США заходят все поглубже в российскую экономическую зону Рф к северу от полуострова Рыбачий, где скрываются атомные подводные лодки Кремля. Это истощает припас прочности: опасность кризиса больше, при этом он может здесь же выйти из-под контроля. Когда стороны не знают наверное, откуда исходит угроза — от ядерного либо обыденного орудия — опасности растут.
Усиление сдерживания — это то, чего же Норвегия всячески пробовала избежать опосля 2-ой мировой войны. Она не желала милитаризации у собственного порога, когда страна рискует оказаться втянутой в конфликт, в котором совсем не заинтересована. А вот США и Рф нужен доступ к норвежским территориям, водам и воздушному месту. Это делается не для защиты Норвегии либо нападения на ее, а для обеспечения своей сохранности в стратегически принципиальных воздушных и морских районах за пределами страны. Но основная неувязка норвежской стратегии заключается в том, что нормы и правила игры в наших широтах изменяются. Что мы можем с сиим поделать?
Во-1-х, вероятен обмен студентами. Принципиально познакомить друг с другом скандинавских и русских студентов военных институтов и училищ, в особенности на конференциях, семинарах и практикумах, где люди делятся представлениями о операциях, доктринах и стратегиях иной стороны. Так будущие фавориты и командиры среднего звена по всему региону получат ценные познания — в особенности на вариант кризисов, когда приходится принимать резвые решения, не зная всей картины.
Во-2-х, можно сделать лучше связь норвежских вооруженных сил с русскими сотрудниками. В дополнение к имеющемуся каналу связи меж оперативным штабом норвежских вооруженных сил и штабом Северного флота в Североморске, можно сделать новейшие — меж генштабами в Москве и Осло. В критериях кризисов они ослабят напряженность, позволив оперативнее устранять непонимания.
В-3-х, можно сделать в Баренцевом море зоны разрядки — к примеру, меж Шпицбергеном и Хаммерфестом. В поясах шириной, скажем, 100 морских миль, будут действовать неизменные или сезонные ограничения военного присутствия как для самолетов, так и для судов с востока и запада. Эта мера будет построена на тех же принципах, что и для штатского судоходства в Ла-Манше и Каттегате: речь о нормах эшелонирования, которые предупреждают столкновения, злосчастные случаи и небезопасные маневры.
Сегоднящая ситуация просит новейшего мышления, в особенности в том, как вооруженные силы решают свои задачки. В базе норвежской политики сохранности лежат меры, снижающие ужас и подозрительность. Эти нормы воспрещают решать споры опасностями либо силой. Доверие создается в первую очередь за счет размеренных ожиданий насчет военного поведения друг дружку. В таком случае труднее неприклонно соблюдать стратегию сдерживания, которая исходит из «твердого противоборства».
Нам необходимы США, и нам нужно сдерживание. Но стратегия запугивания не обязана доминировать над общими интересами с нашим восточным соседом в области морского права и управления нефтегазовыми и рыбными ресурсами. Норвегия никогда не будет в сохранности, пока сохранности нет у Рф. Как следует, нужно крепить доверие, в том числе в военной сфере.
Источник: